РАЙОН НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖЕК (часть 6)
Не затем я пошёл в «Кругосветку»
«В такое пекло вы на Папай не поднимитесь», - сказал парень-проводник, когда узнал, куда мы собрались. Он вёл из Новосадового группу туристов и попался навстречу на перевале Арочном. Эх, родной, чтобы ты сказал, если бы узнал, что нам надо ещё и по всей «пиле» пройти. Наверное, принял бы за любителей искать себе приключения на место, на котором лучше сидеть. Для нас восхождение было не желанием, а необходимостью. По графику мы должны были начать подъём не позже восьми утра, но случилось то, что случилось, и лезть пришлось после обеда.
Солнце к тому моменту забралось в самую высь и жарило оттуда каждого, кто выходил на открытую местность. Хотя в лесу особой разницы нет - под солнечными лучами ты или под деревьями. 30-градусная духота без малейшего сквозняка достанет тебя везде. Пожалуй, единственное отличие - не обгоришь.
От одного вида тропинки, которая практически перпендикулярно моему лицу уходила к вершине, становилось дурно. Будто водолаз перед погружением я сделал несколько вдохов-выдохов и поставил ногу на дорожку. По первым впечатлениям забираться на Папай неожиданно оказалось легче, чем было на Убин-Су. Наверное, всё дело в психологии - я уже знал, что меня ждёт, и моё сознание подготовилось к очередному испытанию на выносливость. К тому же вокруг росло много молодых деревьев, сама тропинка была «расчерчена» бесконечным количеством корней - хватаешься за них и прёшь, как танк.
Но счастье не могло быть вечным: через несколько сотен метров лес закончился, и Папай предстал во всей своей суровой красе - скалистый и крутой, открытый и жаркий. И где-то там - первая вершина, как ориентир начала «папайской пилы». Хотя «пила» начинается раньше. Природа нарубила метровые «ступеньки» из скалы, которые каменными клыками торчат на тропинке. Местами их можно было обойти, но чаще приходилось корячиться, чтобы забраться. А по бокам кусты. Они, по ощущениям, тут специально растут, чтобы цепляться за туристов. Причём, все. Когда на первой остановке для отдыха увидел свой коврик-каремат, просто не узнал - так его исполосовали ветки. Не коврик, а резиновый рулон, изодранный в лохмотья. И руки, исцарапанные в кровь до плеч. А ещё испепеляющее солнце. Разве не об этом я мечтал, отправляясь в «Кругосветку»?
Невольно вспоминаю «Сказки об Италии» Максима Горького и особенно строки из романа «Солнце клана Скорта» Лорана Годе, которые очень подходят ситуации:
«Солнце палило так, что, казалось, земля раскалывается. Ни малейшего дуновения ветерка, которое заставило бы шелохнуться листья олив. Всё застыло в неподвижности. Даже холмы утратили свой запах. Камни стонали от пекла. Август обрушивался на горный массив Гаргано с убеждённостью в своем праве, синьора. Невозможно было представить себе, чтобы на эти земли когда-нибудь мог пролиться дождь. Чтобы вода оросила поля и напоила оливковые деревья. Невозможно было представить, чтобы животные или растения могли найти под этим иссохшим небом чем кормиться. В два часа пополудни земля была обречена гореть».
Невероятный Папай
Наконец-то Западный Папай - первый настоящий «зуб» «пилы». Вдалеке - Главная вершина с триангуляционным пунктом. Вроде бы рукой до неё подать, а глянешь на хребет, по которому идти и идти, и чувствуешь, как все твои морально-волевые качества уменьшаются до размера горошины и закатываются неизвестно куда.
Прикидываем по времени, что до Красной речки мы сегодня дойти не успеем. Надо искать другое место для ночлега и обязательно с родником или ручьём. Перед началом подъёма у каждого из нас было по полторашке воды, но в жару и духоту экономить её проблематично. Осталась, примерно, половина водных запасов. Вообще, в походах, особенно, горных, чем меньше пьёшь, тем лучше. Мало того, что воды всегда хватит, чтобы, скажем, чай заварить, так ещё и обмен солей в теле под нагрузками удаётся сдерживать в норме. Но если уж попил, то держись - будешь пить без остановки. Это хорошо знают бывалые туристы и плохо некоторые небывалые «кругосветчики».
Двигаем дальше. Путь по «пиле» - это нечто. Здесь происходит озарение - понимаешь, ради чего полз на пузе, тащил тяжёлый рюкзак, истекал потом, сбивал ноги и расцарапывал свои конечности и лицо.
Тропинка тонкой лентой вьётся по гребню, перепрыгивает через каменные выступы и огибает кусты можжевельника и шиповника. Временами идёшь вдоль скалистых стен, поросших душистыми горными травами и деревьями. Из-под ног расползаются потревоженные ящерицы и разноцветные змейки, разморенные солнечными ваннами. Справа и слева - крутые склоны. Шаг-два в сторону, и покатишься до самого дна пропасти. Дух захватывает, но ты не можешь точно понять отчего - то ли от страха сорваться вниз, то ли от великолепия природы вокруг. Вот сосна, отчаянно борющаяся с горной породой за свою жизнь. Её корни в скале, но само дерево словно парит в воздухе. А вот каменный пласт, нависший козырьком над многометровым обрывом. Хочется на него забраться, но боязно - вдруг отломится. А здесь отвесные скалы - ты видишь, где они заканчиваются, но не видишь, где начинаются, хотя стоишь на краю.
Но главную роль в этом зрительном экстазе исполняют горы. Отсюда открываются невероятные виды на близлежащие вершины. Хребет Коцехур и гора Тхаб с белыми «шарами» геодезической лаборатории - её видел каждый, кто бывал в Геленджике. Чуть в стороне - гребень Михайловского перевала. Если присмотреться, можно увидеть за ним черноморскую синеву. Или вершина Убин-Су, на которой я днём ранее познавал прелести размеренной жизни. И Пшада, и Большой и Малый Афипсы, и Шишан, и Собер-Баш… Картина сильно напоминает цветущее летом в Анапе море - зелёные волны с пенящимися «барашками» белых скал Собера, Лысой и Медведь-горы.
В эти минуты я ощущал всё великолепие и исключительность Папая, чувствовал себя его частью и частью мира, раскинувшегося вокруг него. Я начал верить эзотерикам, считающим Папай источником энергии и вдохновения. Да, я устал физически, но зарядился духовно. Нет, дорогие мои, не Собер-Баш - главная гора Северского района, а именно Папай. И если есть какие-то сомнения на этот счёт, надо на него подняться. Он невероятен, и находясь на Папае, чувствуешь это каждой клеткой своего тела.
За адреналином на восточный склон
К середине «папайской пилы» выветрились последние крошки бутербродов, которыми мы перекусывали перед началом подъёма, и организм стал давать сбои. Требовалось срочно подкрепиться, чтобы окончательно не свалиться где-нибудь между Главным и Восточным Папаем.
Остановились на центральной вершине, где как раз было хорошее костровое место. Сюда, между прочим, ведёт тропинка со стороны Северского района. Она считается самым лёгким маршрутом для восхождения. Горячий сладкий чай пришёлся очень кстати - живот заурчал, в мышцах снова появилась сила, а в глазах огонь. Правда, ушёл почти весь запас воды. День близился к закату, и надежды, что мы успеем спуститься до темноты, не было, а перспектива остаться на горе с одной полной полторашкой на шестерых оптимизма не внушала. На карте нашли родник, который находился ниже восточной вершины на две-три сотни метров - туда и решили идти.
Но сначала был Главный Папай - наивысшая точка в 819 метров с триангуляционным пунктом, небольшим колоколом и металлической табличкой, установленной в память о погибших во время Великой Отечественной войны защитниках Кубани. Отсюда открывается ещё более ошеломляющий вид - он и красив, и ужасающ одновременно, потому что здесь самые крутые склоны, и один из них должен был стать нашей дорогой вниз. Мы полюбовались, пофотографировались, сколько позволяло время, и начали спускаться.
Иногда страха - это хорошо, он мобилизует и заставляет сосредоточиться, черпает скрытые резервы твоего организма. Сказать, что я боялся, когда лез по скальному спуску к восточной вершине, - это не сказать ничего. Ступенька за ступенькой, метр за метром. Спиной вперёд на исходе сил под ударами разыгравшегося под вечер ветра. Адреналин действует абразивом - заставляет по-новому трепетать твои чувства и ощущать жизнь. Но боишься не столько за себя, сколько за других - помогаешь им при первой возможности. А они тебе. Несколько десятков метров по каменной гряде как в тумане от наплыва эмоций. Это незабываемо, это со мной навсегда.
Вот и последний «зуб» - восточная вершина. Зря я радовался, что на ней закончатся все наши папайские приключения. Какой там! Ещё метров двести вниз по без малого вертикальной «сыпучке». Успевай лишь перепрыгивать стволы поваленных деревьев и скальные глыбы. А в конце «сыпучки» главный облом дня - пересохший родник. Ни капли воды, даже камни сухие. Что делать? Идём по руслу небольшого сухого ручья. Может, в одной из ниш найдём спасительную влагу.
К тому моменту в лесу полностью стемнело. При свете налобных фонарей с трудом продираемся через завалы сухостоя, которые нанесло бурным потоком осенью и весной. О, чудо! Из-под очередного завала течёт тонкая струйка воды. Мутноватой, с каким-то запашком, но сейчас самой вкусной, какую я когда-либо пил.
Вода не только утолила жажду и придала сил, она вернула настрой. Всё, решено, идём до конца сегодняшнего этапа - до Красной речки. Пусть потемну, пусть по лесному бездорожью, пусть до утра. GPS-навигатор нам в помощь.
Через пару часов шатаний по ночному лесу вышли на хорошую гравийку, идущую в сторону Пшады. Она-то нам и была нужна. Полчаса по ней - вот и Красная речка. Время далеко за полночь. На скорую руку разбиваем лагерь, что-то едим из сухих припасов и падаем спать без задних ног.
Стоил ли Папай всех этих лишений? Без сомнения…
